Библейский словарь нюстрема. Историко-культурный контекст ветхого завета В каком году израиль был завоеван вавилоном
Этому периоду в истории иудеев и израильтян посвящено немало трудов. Основным источником информации является Библия, но в ней отсутствуют детали и причины так называемого пленения. В ней имеется еще один случай описания рабства в Египте, когда проданный в рабство своими братьями получил свободу и возвысился до должности второго лица в государстве, приняв в эту страну тысячи своих соплеменников и обеспечив им безбедное существование. Идеологами иудаизма и христианства продолжается муссирование темы о египетском рабстве и продолжается развитие темы «бедного еврея». В этом ряду значительное место занимает миф о Вавилонском пленении.
С целью установления исторической правды решил развенчать этот миф, ведь он жив до сих пор и приносит некоторым лицам изрядные доходы, выжимая слезы умиления и сочувствия у наших соотечественников, находящихся в оккупации и не замечающих этого факта. Им гораздо ближе «страдания народа божьего», чем собственные проблемы и проблемы своей Родины Руси-Руссии.
В главах «Соломон» и «Иерусалим» мной рассматривался вопрос разделения Древнего Израиля на два государства и причины, которые привели к этому разделению, поэтому в предварительный обзор решено не включать этот период.
Со смертью Соломона в истории двух царств наступил новый этап, который характеризовался сложной политической жизнью: войны, восстания, смена династий и смена религиозных верований, бегство основного населения в сопредельные государства, чтобы спастись от истребления своими «братьями». Эти коллизии не могли усилить государственную власть в обоих царствах, а только привели к ее ослаблению. Территория этих государств неоднократно попадала в зависимость от более сильных в военном отношении соседей, неоднократно переходила из рук в руки, то Египта, то Персии, то Вавилона. Внешние войны никак не повлияли на примирение племен когда-то единого народа.
В тот исторический период на территории современной Малой и Передней Азии неоднократно возникали союзы государств, которые активно влияли на политику всего региона. Историки иногда обращают внимание на чисто внешнюю сторону политических событий, но редко кто обратил внимание, что частая смена названий государств не является фактом смены на политической арене самих государств и тем более исчезновения их с лица земли.
В те времена, да и в более поздние, название государства не закреплялось де-юре международными пактами, как это делается сейчас. Этому периоду характерны названия государственных образований, производных от столицы и имен знаменитых вождей. С подобным фактом мы встречаемся и через два тысячелетия в землях Европы и русских княжествах: Римская империя, Киевская Русь, Владимирская Русь, Новгородская Русь и т.д…
Названия государств того периода пестрят именами царей и племенного названия династий: государство династии Ахеменидов, Селевкидов, Латина, Птолемеев и т. д… Межгосударственные союзы зачастую избирали себе единого правителя, сохраняя свою государственную самостоятельность. Как правило, такие «выборы» проводились ежегодно. Избранный вождь вел международные дела от имени всего союза и руководил союзными войсками в случае необходимости. Успешно управляя делами, такой вождь мог быть избран на второй и последующие сроки, особенно если он вел победные войны, которые приносили немалую добычу участникам военных походов.
С подобной ситуацией мы встречаемся в первом тысячелетии до новой эры. Здесь мы встречаем название государств Мидия, Персия, Ассирия (позже Сирия), Вавилон, Урарту, Киммерия. В ход политических событий часто вмешиваются скифы, столица Скифополь которых находится на берегу одного из притоков Иордана между Самарией и Галилеей (Само название реки Иордан уже напоминает знакомое нам Дон-Дан, что у скифских народов означает «река» или «вода» Прим. авт ).
В церковно-историческом словаре имеется интересная статья на эту тему: «Бефсан или Скифополь между Иорданом и горою Гелвуйскою. На стенах его Филистимляне повесили трупы Саула и сыновей его. Скифополем назван или от ближайшего города Сокхофа (мнение Филарета Москов.) или от Скифов, поселившихся здесь в нач. 7 в.». И еще одна статья отсюда о временах Саула: «Саул, первый царь Израильский, сын Киса, из колена Вениаминова, отвергнут Богом; гнал Давида, окончил жизнь самоубийством в 1058 году до Р.Х.». Эта дата подтверждает существование города как минимум с конца второго тысячелетия до новой эры.
В эти места пришли евреи и принесли с собой войны, смуту и разруху. Расселившись в ряде смежных государств, затеяли войны между собой, в сферу этих событий были втянуты все соседние народы. В результате Ассирия, захватив ряд соседних государств в 767 году до Р.Х. идет войной на Израиль. Царь Израиля Менахем дал царю Ассирии большой выкуп, чтобы не допустить сражение и признал власть Ассирии, за что был убит и власть перешла к полководцу Пекаху (Факею).
Пеках и арамейский (еще один родственный народ с корнями с Аравийского полуострова) царь Рецип заключили союз против Ассирии. Они предложили и иудейскому царю присоединиться к этому союзу против общего врага; но сменивший своего отца Иотама, Ахаз, боясь выступить против сильного врага, отказался присоединиться к союзу. Тогда Пеках и Рецип объявили войну Ахазу. Отряды союзников вторглись в Иудею и, произведя там опустошение на захваченных землях, уже приближались к Иерусалиму. Находясь в отчаянном положении, Ахаз отправил к ассирийскому царю Тиглат-Пилесеру посольство со словами: «Я – раб твой и сын твой. Приходи и спаси меня от рук царя арамейского и царя израильского, ополчившихся на меня!». Ассирийский царь был очень доволен этим изъявлением покорности со стороны Ахаза, который вместо того, чтобы примкнуть к врагам Ассирии, униженно искал ее покровительства. Он немедленно двинул свое войско в земли союзников – царей израильского и арамейского.
Как только Пеках и Рецип узнали о вторжении ассирийцев в их земли, они покинули Иудею и поспешно вернулись каждый в свое государство. Но было уже поздно. Тиглат-Пилесер завоевал Дамаск, столицу Арама и загнал его жителей в далекий край; царя Реципа он взял в плен и казнил. Арамейское царство было присоединено к Ассирии и позже получило название Сирия (после вытеснения и уничтожения коренного населения асов смуглыми аравийцами). Затем была захвачена значительная часть израильского царства (735). Многие жители царства были недовольны Пекахом, который восстанием навлек беду на страну. Против него был организован заговор, в результате которого Гошеа Бен-Эла, убив Пекаха, стал царем с согласия ассирийцев.
Десять лет Гошеа оставался данником Ассирии. За это время страна залечила раны, восстановила разрушенные города. После смерти Тиглат-Пелесера (Пела-царя) в стране на некоторое время наступили смутные времена. В вассальных государствах начались волнения. Многие из них обратились за помощью к ближайшему могущественному соседу Египту. Израильский царь тоже вступил в тайные переговоры с египетским царем Со (Собакон). Полагаясь на его помощь, Гошеа перестал высылать ежегодную дань преемнику Тиглат-Пелесера, «великому царю» Шалманасару (Салманасару или Сало ману царю, что в переводе с еврейского – белых людей царю. Прим. авт.). Когда возмущенный Салманасар вторгся в израильские владения с огромным войском, египтяне даже не пытались идти к израильтянам на помощь. Ассирийцы брали израильские города один за другим, вскоре подошли к Самарии и осадили ее. Еще до осады столицы Гошеа был захвачен в плен и казнен как изменник (724). Осажденные жители Самарии долго оказывали неприятелю отчаянное сопротивление. Три года осаждали ассирийцы хорошо укрепленную израильскую столицу. Город был взят уже после смерти Салманасара, при его преемнике Саргоне (721).
Взяв Самарию, ассирийский завоеватель решил навсегда уничтожить Израильское царство и его союзника Арам. Для этого он прибег к обычному для тех времен способу: он переселил в различные области Ассирии большую часть населения: районы Передней Азии и Закавказья. Расселенные в различные страны, израильтяне и арамяне постепенно смешались с местными народами и впоследствии почти затерялись среди них. В опустевшие израильские города ассирийский царь перевел на жительство многие народы коренного населения со всей Ассирии. Прибывшие поселенцы были язычниками, но с течением времени они усвоили многие израильские традиции и верования. Они смешались с остатками туземцев-израильтян и образовали впоследствии особую полуязыческую-полуеврейскую народность, известную под именем самаритян (от столицы Самарии).
Современные историки и антропологи до сих пор пытаются разобраться, почему евреи не имеют ярко выраженных антропологических черт, хотя определенные признаки имеются. Среди них немало людей, имеющих славянскую внешность, а с цветом волос вообще полная неразбериха. Особенно удивляют рыжие евреи. В то же время некоторые народы Закавказья, зная, что ранее в этих землях проживали рыжие и белокурые народы с голубыми глазами, не перестают удивляться своему антропологическому типу, давшему повод называть их «лицами кавказской национальности». Лингвисты до сих пор ищут причины распространения арамейского письма, особенно в 7 в. до н.э. в ряде стран Азии и родство его с сирийским, еврейским квадратным, арабским, пехлевийским, уйгурским и монгольским письмом, но отсутствие родства с современным армянским. На этот вопрос дают однозначный ответ слова и буквы на монетах Тиграна Великого в 1 в. до н.э., написанные современными русскими буквами и сказания армян по поводу создания им письменности Месропом Маштоцем в 5 в. на основе иерусалимского алфавита. (Прим. авт.)
«Хитрые» иудеи продержались еще более сотни лет, переходя в вассальной зависимости от Египта к Ассирии. В 612 году до новой эры скифы разгромили Ассирию. Еще через два года в этих землях возвысился своим могуществом Вавилон. Первым царем был Наболпалацар (Наболпалассар). В 604 году до н.э. его сын Невухаднецар (Навуходоносор) у города Харкемиша наголову разгромил египетские войска. К Вавилону отошли Сирия и Иудея.
В 597 году иудейский царь Иоаким, признавший вассальную зависимость от Вавилона, отказался платить дань, но был убит осторожными иерусалимцами. На престол ими был возведен его восемнадцатилетний сын Иоахин (Иехония). Иерусалим немедленно осадило вавилонское войско Невухаднецаря. Царь Иоахин и его мать Нехушта добровольно сдались в плен и были отправлены в Вавилон со многими знатными иерусалимцами. Царем назначили младшего сына первосвященника Иошии (Осии) Цидкию (Седекию).
Когда Цидкия понял, что государство его окрепло, то отказался платить дань Вавилону. За этим последовала осада и взятие Иерусалима в 586 году. Цидкия попал в плен, был ослеплен и отправлен в цепях в Вавилон. По приказу Невуходнецаря был сожжен храм и дворец Иерусалима. Правителем (наместником) был назначен Гедалия, сын Ахикама. Столичным городом стал Мицпе.
В 581 году происходит очередная «революция» в иудейских землях. Заговорщики во главе с Исмаилом Бен-Нетания, потомком царского рода, убили в Мицне наместника Гедалию. Страх перед наказанием привел к бегству евреев в Египет и другие места, где проживали их соплеменники.
Правитель Вавилона Невухаднецар умер в 562 году. Власть переходит к его сыну от еврейки Эвиль-Мородаху, который освободил из темницы иудейского царя Иоахина и приблизил его к себе. Это стоило ему трона и головы, он был низложен и казнен. За последующие пять лет сменилось три царя.
Смута была прекращена Киром Вторым, который стал в Персии первым царем династии Ахеменидов. Он вновь стал собирать распавшиеся земли. В 550 году происходит объединение Мидии и Персии. В 538 году Кир (Кореш) берет приступом Вавилон и присоединяет его к Мидо-Персидскому царству. На следующий год скончался Дарий Мидянин (или Циаксар Второй, сын и приемник Астиага, тесть Кира), царь Вавилона между Валтасаром и Киром.
После смерти своего тестя (в некоторых источниках говорится, что он был убит зятем) Кир освободил из плена (некоторые источники называют этот процесс изгнанием евреев из Вавилона) евреев в 537 году и дал им пособие на обзаведение хозяйства в своей земле. В Вавилоне при его участии евреи избрали великого кнеса (князя) Зерубавеля, первосвященника Иешуа (Иисуса) и кнесов-кнезов всех земель в соответствие с количеством колен Израилевых. Из числа кнесов был сформирован первый коллективный совещательный орган – Кнессет (аналог находим в Политбюро у коммунистов).
Так завершилось «Вавилонское пленение» для иудеев, а точнее – для израильтян. Далее начинается новый этап развития государства Иудея. Многие евреи не вернулись в свои земли, они рассеялись по белу свету и смешались с коренными народами. Наибольшее число их так и осели в Месопотамии (эта территория получила свое название «смешанное потомство» в старинном произношении Месопотомия). Значительная часть их осталась в землях, где в течение нескольких поколений они жили и слились с местными народами (такой процесс был назван «ассимиляция», производное от «ас+симит»).
В 522 году правителем этих земель становится полукровка Дарий 1 Гистасп из рода Ахеменидов. Это государство историки назвали Государством Ахеменидов, словно и не существовало коренных народов, по имени которых принято называть само государство. Только иногда звучит его название Персия или Парсия. Думаю, что здесь нет случайностей: Дарий 1 Гистасп начал с увеличения налогового бремени в своем государстве и восстановления, а точнее, со строительства второго Иерусалимского храма.
Жизнь продолжалась…
Так называется тот период библейской истории, когда народ иудейский, потеряв свою политическую самостоятельность, уведен был в плен вавилонянами и оставался в нем в течение 70 лет, с 605 по 636 год до Р. X. Плен вавилонский для иудейского народа не был случайностью. Палестина, занимая промежуточное положение между Египтом и Месопотамией, по необходимости должна была принимать участие в великой борьбе, постоянно происходившей между этими двумя центрами политической жизни древнего мира. Чрез нее или по ее окраинам то и дело проходили огромные войска - то египетских фараонов, стремившихся подчинить себе Месопотамию, то ассиро-вавилонских царей, старавшихся ввести в сферу своей власти все пространство между Месопотамией и берегами Средиземного моря. Пока силы борющихся держав были более или менее равномерны, еврейский народ еще мог сохранять свою политическую самостоятельность; но когда решительный перевес оказался на стороне Месопотамии, то евреи должны были неизбежно сделаться добычей сильнейшего воителя. И действительно, северное еврейское царство, так называемое царство Израильское, пало под ударами ассирийских царей еще в 722 году. Царство иудейское продержалось еще около ста лет, хотя существование его за это время походило на политическую агонию. Среди народа происходила ожесточенная борьба партий, из которых одна настаивала на добровольном подчинении месопотамским царям, а другая старалась искать спасения от угрожающей гибели в союзе с Египтом. Напрасно более дальновидные люди и истинные патриоты (особенно пророк Иеремия) предостерегали от союза с коварным Египтом; египетская партия восторжествовала и тем ускорила падение царства. За так называемым первым пленением, т.е. уводом в плен нескольких тысяч иерусалимских граждан, последовало новое нашествие Навуходоносора, который лично явился под стенами Иерусалима. Город спасен был от разрушения только тем, что царь Иехония поспешил сдаться со всеми своими женами и приближенными. Все они были уведены в плен, и на этот раз Навуходоносор приказал отвести в Вавилонию 10000 человек из числа лучших воинов, знати и ремесленников. Над ослабленным царством, в качестве вавилонского данника, был поставлен Седекия. Когда Седекия, в свою очередь, отложился от Вавилона, передавшись на сторону Египта, Навуходоносор решил совсем стереть Иудею с лица земли. В девятнадцатый год своего царствования он в последний раз явился под стенами Иерусалима. После продолжительной осады, Иерусалим подвергся беспощадному мщению победителя. Город, вместе с храмом и дворцами, разрушен был до основания, и все остававшиеся в нем сокровища достались в добычу неприятеля и увезены были в Вавилон. Первосвященники были убиты, а большая, часть остального населения уведена была в плен. Это было в 10 день 5 месяца 588 года до Р. X. и этот страшный день доселе вспоминается у иудеев строгим постом. Жалкие остатки населения, оставленные Навуходоносором для обработки земли и виноградников, после нового возмущения были уведены в Египет, и таким образом окончательно опустела земля иудейская.
Массовое переселение покоренных народов из их родной страны в страну победителя было обычным явлением в древнем мире. Система эта иногда действовала с большим успехом, и, благодаря ей, целые народы теряли свой этнографический тип и язык и расплывались в среде окружающего чужого населения, как это случилось с народом севера. Израильского царства, который окончательно потерялся в плену ассирийском, не оставив никаких следов своего существования. Иудейский народ, благодаря своему более развитому национальному и религиозному самосознанию, сумел сохранить свою этнографическую самостоятельность, хотя, конечно, и на нем плен оставил некоторые следы. Для поселения пленников в Вавилоне был отведен особый квартал, хотя большая их часть была отправлена в другие города, с предоставлением им там участков земли. Состояние иудеев в вавилонском плену было несколько похоже на состояние их предков в Египте. Масса пленного народа несомненно употреблялась на земляные и другие тяжелые работы. На вавилоноассирийских памятниках наглядно изображается в многочисленных барельефах этот труд пленников (особенно на барельефах в Куюнджике; снимки с них в 9 изд. "Ист. древн. Вост."Ленормана, т. IV, 396 и 397). Вавилонское правительство, впрочем, относилось к иудеям с известной долей человеколюбия и предоставляло им полную свободу во внутренней жизни, так что они управлялись своими собственными старейшинами (как это видно из истории Сусанны: Дан., гл. XIII), строили себе дома, разводили виноградники. Многие из них, не имея земли, начали заниматься торговлей, и именно в Вавилоне впервые среди евреев развился торговопромышленный дух. При таких обстоятельствах многие из иудеев настолько обжились в стране пленения, что даже забыли о родной земле. Но для большинства народа память об Иерусалиме оставалась священной. Заканчивая свои дневные работы где-нибудь на каналах и сидя на этих "реках вавилонских", пленники плакали при одном воспоминании о Сионе и помышляли об отмщении "окаянной дочери Вавилона, опустошительнице" (как это изображено в Псалме 136). Под тяжестью постигшего иудеев испытания, у них сильнее, чем когда-либо, пробуждалось раскаяние в прежних беззакониях и прегрешениях и укреплялась преданность своей религии. Великую религиозно-нравственную поддержку плененный народ находил в своих пророках, среди которых прославился Иезекииль, с его восторженными видениями о будущей славе теперь угнетенного народа. "Книга пророка Даниила" служит весьма важным документом для изучения жизни иудеев в Вавилоне, и, кроме того, в ней не мало драгоценных данных и о внутреннем состоянии самого Вавилона, особенно о внутренней жизни двора.
Положение иудеев в плену вавилонском оставалось без изменения и при преемниках Навуходоносора. Его сын освободил еврейского царя Иехонию от тюремного заключения, где он томился в течение 37 лет, и окружил его царскими почестями. Когда новый завоеватель, Кир, двинулся со всеми своими силами на Вавилон, он обещал многочисленным пленникам свободу или по крайней мере облегчение их положения, чем сумел обеспечить себе с их стороны сочувствие и содействие. Иудеи, по-видимому, встретили Кира с распростертыми объятиями, как своего освободителя. И Кир вполне оправдал их надежды. В первый же год своего господства в Вавилоне он приказал освободить иудеев из плена и построить для них храм в Иерусалиме (1 Ездра, 1-4). Это было в 636 г. до Р. X., которым и закончилось семидесятилетие плена вавилонского. На призыв царского указа откликнулись все иудеи, которым была дорога и священна память об Иерусалиме. Но их оказалось немного, всего лишь 42360 человек с 7367 слугами и служанками. Это, за небольшими исключениями, были все люди бедные, имевшие только 736 лошадей, 245 мулов, 436 верблюдов и 6720 ослов. Гораздо большая масса пленного народа - все те, кто успел обзавестись хозяйством и достигнуть значительного обеспечения в стране пленения, - предпочли остаться там, под великодушным владычеством Кира. Большинство между ними принадлежало к высшим и богатым классам, которые легко теряли свою веру и народность и перерождались в вавилонян. Караван переселенцев, взяв с собою 5400 сосудов храма, некогда захваченных Навуходоносором и теперь возвращенных Киром, двинулся в путь под начальством знатного иудейского князя Зоровавеля и первосвященника Иисуса, которые и привели их на старое родное пепелище, где из этих переселенцев возродился вновь народ иудейский.
Плен вавилонский имел огромное значение в судьбе народа иудейского. Как тяжкое испытание, он заставил его глубоко призадуматься над своей судьбой. Среди него началось религиозно-нравственное возрождение, стала крепнуть вера и вновь загорелся пламенный патриотизм. Потребность в оживлении закона и старых преданий вызвала появление книжников, которые стали собирать разрозненные книги священной и гражданской литературы. Первые были собраны в особый канон или сборник, получивший значение книги Закона Божия для народа. В свою очередь вавилонская культура не могла не оставить своих следов на иудеях. Всего сильнее было влияние ее на язык, который подвергся существенному изменению: древний еврейский язык был забыт и на его место выступил язык арамейский, т.е. сиро-халдейский, который и сделался народным языком иудеев последующего времени и на котором написаны позднейшие произведения иудейской литературы (Талмуд и др.). Вавилонский плен имел еще и другое значение. До него иудейский народ, со всем его своеобразным религиозно - нравственным миросозерцанием, жил отчужденно от остального мира. Со времени пленения иудейский народ сделался как бы всемирным: из плена вавилонского возвратилась только незначительная часть иудеев, а гораздо большая их часть осталась в Месопотамии, откуда мало помалу они стали распространяться по всем окружающим странам, всюду внося элементы своей духовной культуры. Эти иудеи, жившие вне Палестины и своими колониями усеявшие впоследствии все берега Средиземного моря, стали известны под названием иудеев рассеяния; они оказали глубокое влияние на последующую судьбу языческого мира, постепенно подтачивая языческое религиозное миросозерцание и таким образом подготовляя языческие народы к принятию христианства.
Подробнее о вавилонском пленении можно читать в больших курсах истории израильского народа, как: Ewald, "Geschichte des Volkes Israel" (1 изд. 1868 г.): Graetz, "Geschichte der Juden" (1874 г. и др.). Из монографий можно указать: Deane, "Daniel, his life and times" и Rawlinson, "Ezra and Nehemiah, their lives and times" (из новейшей библейско-исторической серии под общим заглавием "Men of the Bible", 1888-1890 г.). По вопросу о соотношении библейской истории с новейшими открытиями и исследованиями ср. Vigouroux, "La Bible et les decouvertes modernes" (1885 г., т. IV., стр. 335-591), а также А. Лопухин , "Библейская история при свете новейших исследований и открытий " (т. II, стр. 704-804) и др.
* Александр Павлович Лопухин,
магистр богословия, профессор
Спб. духовной академии.
Источник текста: Православная богословская энциклопедия. Том 3, стлб. 57. Издание Петроград. Приложение к духовному журналу "Странник" за 1902 г. Орфография современная.
На чужой земле
Большинство плененных евреев оказались в вавилонском изгнании. Несмотря на то, что евреям грозила серьезная опасность: они жили среди иноверцев и могли перенять их обычаи, — это изгнание стало началом возрождения нашего народа.
Вавилонская империя была огромна — она простиралась от Персидского залива до Средиземного моря, и все входящие в нее государства очень обогатили ее. Вавилонские мудрецы умели воздействовать на сверхъестественные силы, армия вавилонян побеждала в многочисленных войнах. И вот в центре этой огромной страны оказался маленький народ, попавший сюда с берегов Средиземного моря.
Изгнанников, оторванных от родной земли, мучили вопросы: «За что мы были изгнаны и кто вернет нас на родину?», «Может быть, действительно, были правы вавилонские мудрецы, прославлявшие своих богов, которые помогли им покорить другие народы и поставить их под пяту вавилонских правителей?» Подобные мысли были очень опасны, потому что евреи могли раствориться среди вавилонян и исчезнуть, так и не исполнив возложенной на них у Синая великой миссии.
Но еврейские пророки спасли народ от этой опасности. Те самые пророки, которых нынешние изгнанники не хотели раньше слушать и которые предостерегали их от грядущих несчастий в те времена, когда народ еще жил на своей земле. Все их предсказания сбылись. Поэтому теперь изгнанники с особой надеждой вслушивались в слова о грядущем освобождении, сказанные Иешаяу и другими пророками. Раз их пророчество о разрушении Храма, сделанное за сто тридцать лет до этого, сбылось, должны сбыться и предсказания о будущем освобождении.
Укрепляя дух изгнанников
Надежда и вера евреев Вавилонии усиливались, когда они вспоминали пророчества Ирмияу, который задолго до разрушения Храма предостерегал их от растворения среди чужих народов и поклонения чужим богам:
Ибо уставы народов — суета,
потому что срубают дерево в лесу,
обрабатывает его топором рука мастера.
Серебром и золотом украшает он его,
гвоздями и молотами прикрепляет его,
чтобы не шаталось.
Подобны они пугалу на бахче и говорить не могут;
их носят, ибо не могут они сделать и шагу;
не бойтесь их, потому что они не смогут причинить
зла, но и добра сделать они не в силах.
(Ирмияу 10.4—6)
Пророк говорит о величии Всевышнего:
Нет подобного Тебе, Г-споди!
Велик ты и велико Имя Твое могуществом. Тебя ли, Царь народов, кто не убоится, как и надлежит это Тебе;
Ибо среди всех мудрецов народов и во всех царствах их нет подобного Тебе…
…Не таков, как они, Тот, Кто есть удел Яакова, ибо Он творит все, а Израиль — колено наследия Его; Г-сподь Цваот Имя Его.
(Ирмияу 10:6—7)
Были в вавилонском изгнании и лжепророки, чьи предсказания побуждали евреев совершать ошибки и верить в то, что их пребывание в Вавилоне кратковременно и они очень скоро возвратятся на родину. Эти мнимые предсказатели призывали их не строить дома и не сажать виноградники. Но пророк Ирмияу призывал евреев Вавилонии:
Стройте дома и селитесь в них, сажайте сады и ешьте плоды их.
(Ирмияу 29:6)
Потому что:
…пророчествуют они вам ложь Именем Моим, не посылал Я их;
Сказал Г-сподь: Когда исполнится семьдесят лет Вавилону, вспомню Я о вас и исполню для вас доброе слово Мое о возвращении вас на это место.
(Ирмияу 29:10-11)
Слова пророков, предвещавших избавление, укрепляли дух народа и вселяли в его сердца надежду на то, что придет долгожданное Освобождение. В память об ужасных днях, выпавших на долю народа, пророки установили четыре дня национального поста:10-е тевета — день начала осады Иерусалима Невухаднецаром; 17-е тамуза — день разрушения святого города; 9-ое ава — день разрушения Храма и 3-е тишрей — день убийства Гедалии.
Предсказание Ехезкеля
Евреям, находящимся в вавилонском изгнании. Всевышний послал своего пророка — Ехезкеля бен Бузи Акоэна. Ехезкель упрекал народ в совершенных грехах и в то же время поддерживал и утешал евреев, говоря, чтобы они не отчаивались, потому что Святая Земля дана в наследство только народу Израиля, а не тем, кто изгнал его из родных мест и увел так далеко от родины. Изгнанники вернутся домой, на родную землю и раскаются в своих грехах:
…так сказал Г-сподь Б-г:
Хотя Я удалил их к народам и рассеял их по странам,
но Я стал для них святилищем малым в странах, куда
пришли они…
И созову Я вас из народов, и соберу Я вас из стран, в
которых были рассеяны вы, и дам вам землю Израиля.
И придете туда, и удалите из нее все мерзости ее и все
гнусности ее…
Чтобы заповедям Моим они следовали, и уставы Мои
соблюдали, и выполняли их; и будут Моим народом, и
Я буду их Б-гом.
(Ехезкель 11:16—17, 20).
Ехезкель предсказывал взятие Невухаднецаром Иерусалима, а также пророчествовал, что настанет день и в Иерусалим вернутся изгнанники, которые не только восстановят город, но и построят новый Храм.
Когда пришло время вавилонского пленения, пророк не оставил своей миссии. Он продолжал вселять в сердца изгнанников надежду на освобождение. В своем знаменитом пророчестве об иссохших костях, которые «облекаются плотью» и «оживляются духом», он предсказал, что Цион восстанет из пепла, и туда вернутся его сыновья — не только живые, но и мертвые:
И пророчествовал я, как повелел Он мне, и вошло в
них дыхание жизни, и они ожили,
и встали на ноги свои — полчище великое весьма.
И Он сказал мне: Сын человеческий!
Кости эти — весь дом Израиля! Вот, говорят они:
«Иссохли кости наши, и исчезла надежда наша»…
Так сказал Г-сподь Б-г: Вот Я открываю погребения ваши, и подниму вас из погребений ваших, народ Мой.. и вложу дух Мой в вас — и оживете. И дам вам покой на земле вашей, и узнаете, что Я, Господь, сказал и сделаю, — таково слово Г-спода Б-га.
(Ехезкель 37 11—14)
Как и предшествовавшие ему пророки, Ехезкель предсказывал не только избавление от вавилонского пленения, но и полное Освобождение. У изгнанников был еще один великий воспитатель — Барух бен Нерья, ученик пророка Ирмияу, прививавший своим многочисленным последователям любовь к Торе.
Царская пища
В Вавилонии изгнанники начали новую жизнь. Их социальное положение было вполне удовлетворительным. Жили они в основном в городах и пользовались всеми правами граждан, хотя и отличались от других народов своей верой. Местные власти не обращали на это внимания, потому что гигантская империя включала многочисленные народы с различным вероисповеданием, и каждому народу власти дали определенную автономию в решении внутренних дел, довольствуясь налогами, которые подданные платили по требованию царя.
Невухаднецар приказал взять ко двору сыновей сановников, представлявших разные народы, в том числе детей еврейских аристократов, чтобы они обучались при дворе в течение трех лет и в будущем стали сановниками его правительства. Так четверо еврейских юношей — Даниэль, Хананья, Мишаэль и Азарья — начали воспитываться при царском дворе. По распоряжению свыше, царский слуга приносил им пищу и вино с царского стола, но юноши не хотели оскверняться нечистой едой и пить некашерное вино и попросили давать им только овощи и воду. Царский слуга боялся нарушить приказ, поэтому согласился выдавать юношам требуемую ими пищу только в течение десяти дней. Когда эти дни прошли, царский слуга, увидев, что юноши совершенно здоровы, согласился и дальше кормить их только кашерной пищей. Через три года, после того, как закончился срок воспитания, еврейских юношей привели к Невухаднецару, и они очень понравились ему. Но особую милость царя заслужил Даниэль после того, как истолковал сон Невухаднецара. Царь видел во сне огромного истукана, стоявшего на ногах, которые были частью железные, а частью глиняные. Затем от горы оторвался камень и, ударив по ногам истукана, разбил их. Царь утром забыл свой сон и потребовал от вавилонских мудрецов напомнить ему этот сон и разгадать его. Ни один из них не смог этого сделать. А Всевышний открыл Даниэлю и сам сон, и его истолкование. Оно заключалось в том, что одно царство выступит против другого, и после разрушительных войн возникнет новое царство, которое простоит вечно.
Убедившись в исключительных способностях Даниэля, Невухаднецар возвысил его над всеми своими министрами. А затем и три его товарища получили высокие посты.
Долина Дура
Упоенный своими бесчисленными победами, Невухаднецар вообразил себя богом, которому полагается воздавать высшие почести. Поддавшись этому чувству, он воздвиг в долине Дура огромного золотого истукана и приказал всем, прожинающим на территории вавилонской империи, поклониться ему Тот, кто откажется это сделать, погибнет в пламени горящей печи.
Представители всех народов, проживавших в Вавилонии, выполнили приказ царя и поклонились истукану. Только Хананья, Мишаэль и Азарья — потомки знатных еврейских семей, находившиеся на службе у Невухаднецара, не подчинились приказу. С большой смелостью и уверенностью в собственен правоте они стояли прямо, не желая поклоняться идолу, готовые умереть во имя Единого Б-га. По приказу царя они были брошены в пылающую печь, где с ними случилось великое чудо: они вышли оттуда целые и невредимые. Это чудо произвело огромное впечатление на Невухаднецара и его сановников Они тут же признали величие Истинного Б-га и под страхом смерти запретили кому бы то ни было хулить его. Этот случай стал символом беззаветной преданности евреев Всевышнему и его Торе, поэтому во время слихот мы молимся: «Ответивший на призывы Хананьи, Мишаэля и Азарьи, взывавших к Нему из огненной печи, ответит и нам».
После этого чуда Невухаднецар возвеличил Хананью, Мишаэля и Азарью и с еще большим уважением стал относиться к еврейскому народу.
Печатается с разрешения издательства «Швут Ами»
Поделитесь этой страницей со своими друзьями и близкими:
ВКонтакте
После покорения Иудейского царства Навуходоносором II . Ещё в 722 до Р. Х. из родных мест были уведены ассирийцами жители Израильского царства, а через сто с небольшим лет та же участь постигла Иудею. Навуходоносор, победив иудейского царя Иоакима (598 или 597 до Р. Х.) и разрушив в 586 г. Иерусалим , устроил несколько переселений оттуда непокорных евреев. Он увел в Вавилон всех жителей Иудеи, занимавших более или менее значительное общественное положение, оставив только часть низших классов народа для обработки земли.
Первое переселение было устроено в 597 г. Считается, что Вавилонское пленение продолжалось с этой даты до разрешения изгнанникам вернуться, которое дал в 537 г. до Р. Х победивший вавилонян царь персидский Кир . Обращение с изгнанными в Вавилоне не было суровым, некоторые из них достигли там не только богатства, но и высокого общественного положения. Тем не менее, падение Иудейского царства, разрушение Храма , невозможность совершать богослужения Иегове в традиционных формах, тяжелое положение отдельных изгнанников, насмешки и высокомерие победителей, – все это тем сильнее чувствовалось изгнанниками, что еще были живы воспоминания о блеске прежнего Иерусалима и все прежние надежды. Это народное горе нашло себе выражение во многих псалмах, плаче Иеремии , некоторых пророчествах Иезекииля .
Вавилонский плен. Видеофильм
С другой стороны, однако, Вавилонское пленение было периодом национального и религиозного возрождения еврейского народа. Столкновение с победоносным, но выродившимся язычеством усилило национальное и религиозное чувство, народ с воодушевлением прислушивался к предсказаниям и утешениям пророков, влияние которых возросло; их религиозные воззрения сделались достоянием всего народа. Вместо племенного бога в Иегове стали видеть Бога всей земли, защиты которого искал лишенный отечества народ. Надежды на освобождение особенно усилились с тех пор, как Кир персидский начал свою победоносную борьбу с погрязшими в пороках вавилонскими царями. Пророки (младший Исайя) открыто называли Кира помазанником Божиим, призванным положить конец господству Вавилона.
Победив вавилонян, Кир не только призвал евреев к возвращению на родину (537 г.) и возобновлению Храма, но поручил чиновнику Митридату вернуть им все похищенные из храма драгоценные вещи. Под предводительством Зоровавеля, из колена Давидова, на родину из Вавилона двинулось 42,360 свободных евреев с 7337 рабами и многочисленными стадами. Они первоначально заняли небольшую часть Иудеи (см. Книгу Ездры 2, 64 и сл.). В 515 г. уже был освящен новый Храм. Неемии удалось затем окончить восстановление иерусалимских стен и упрочить политическое существование вновь организованного народа.
Вавилонским пленением (пап) называют также вынужденное пребывание пап в Авиньоне, вместо Рима, в 1309 – 1377.
Казалось, что после разрушения Иерусалима Иудею постигнет такая же судьба, как и десять колен Израиля после разрушения Самарии, но та самая причина, которая вычеркнула Израиль из страниц истории, подняла Иудею из безвестности на степень одного из могущественнейших факторов всемирной истории. Благодаря большей отдаленности от Ассирии, неприступности Иерусалима и вторжению северных номадов в Ассирию падение Иерусалима совершилось через 135 лет после разрушения Самарии.
Вот почему иудеи подвергались четырьмя поколениями дольше, чем десять израильских племен, всем тем влияниям, которые, как мы указали выше, доводят до высокой степени напряжения национальный фанатизм. И уже в силу одной этой причины иудеи отправились в изгнание, проникнутые несравненно более сильным национальным чувством, чем их северные братья. В том же направлении должно было действовать и то обстоятельство, что иудейство рекрутировалось главным образом из населения одного большого города с примыкавшей к нему территорией, тогда как Северное царство представляло конгломерат десяти племен, слабо связанных между собою. Иудея поэтому представляла более компактную и сплоченную массу, чем Израиль.
Несмотря на это, и иудеи, вероятно, утратили бы свою национальность, если бы они оставались в изгнании так же долго, как десять колен Израиля. Высланный в чужую страну может тосковать по своей родине и с трудом пускает корни в новом месте. Изгнание может даже усилить в нем национальное чувство. Но уже у детей таких изгнанников, родившихся в изгнании, выросших в новых условиях, знающих родину отцов своих только по рассказам, национальное чувство может стать интенсивным только в том случае, когда оно питается бесправием или плохим обращением на чужбине. Если окружающая среда не отталкивает их, если она не изолирует их насильственным путем, как презираемую нацию, от остального населения, если последнее не угнетает и не преследует их, то уже третье поколение едва помнит свое национальное происхождение.
Иудеи, переселенные в Ассирию и Вавилонию, находились в сравнительно благоприятных условиях, и они, по всей вероятности, утратили бы свою национальность и слились бы с вавилонянами, если бы они оставались в плену больше трех поколений. Но уже очень скоро после разрушения Иерусалима империя победителей сама зашаталась, и изгнанники начали питать надежду на скорое возвращение в страну своих отцов. Не прошло и двух поколений, как надежда эта исполнилась и иудеи могли вернуться из Вавилона в Иерусалим. Дело в том, что народы, напиравшие с севера на Месопотамию и положившие конец Ассирийской монархии, успокоились только долго спустя. Самыми сильными среди них оказались персидские номады. Персы быстро покончили с обоими наследниками ассирийского владычества, с мидянами и вавилонянами, и восстановили Ассирийско-вавилонскую монархию, но в несравненно больших размерах, так как они присоединили к ней Египет и Малую Азию. Кроме того, персы создали армию и администрацию, которая впервые могла образовать солидный базис для мировой монархии, сдерживать ее прочными связями и установить в ее пределах постоянный мир.
Победители Вавилона не имели никакого основания еще дольше удерживать в его пределах побежденных и переселенных туда иудеев и не пускать их на родину. В 538 г. Вавилон был взят персами, не встретившими сопротивления, - лучший признак его слабости, и уже через год царь персидский Кир позволил иудеям вернуться на родину. Их пленение длилось меньше 50 лет. И, несмотря на это, они успели до такой степени сжиться с новыми условиями, что только часть их воспользовалась разрешением, а немалое число их осталось в Вавилоне, где они чувствовали себя лучше. Поэтому едва ли можно сомневаться, что иудейство совершенно исчезло бы, если бы Иерусалим был взят одновременно с Самарией, если бы от его разрушения до завоевания Вавилона персами прошло 180, а не 50 лет.
Но, несмотря на сравнительную непродолжительность вавилонского пленения иудеев, оно вызвало глубочайшие изменения в иудействе, оно развернуло и укрепило ряд способностей и зачатков, зародившихся еще в условиях Иудеи, и придало им своеобразные формы в соответствии с своеобразным положением, в которое было теперь поставлено иудейство.
Оно продолжало существовать в изгнании как нация, но как нация без крестьян, как нация, состоящая исключительно из горожан. Это составляет и доныне одно из самых важных отличий иудейства, и именно этим объясняется, как я уже указал в 1890 г., его существенные «расовые особенности», которые представляют в сущности не что иное, как особенности горожан, доведенные до самой высокой степени вследствие продолжительной жизни в городах и отсутствия свежего притока из среды крестьянства. Возвращение из плена на родину, как мы еще увидим, произвело в этом отношении очень немногие и непрочные изменения.
Но иудейство стало теперь не только нацией горожан, но и нацией торговцев. Промышленность в Иудее была мало развита, она служила только для удовлетворения простых потребностей домашнего хозяйства. В Вавилоне, где промышленность была высоко развита, иудейские ремесленники не могли преуспеть. Военная карьера и государственная служба были для иудеев закрыты вследствие потери политической самостоятельности. Каким же другим промыслом могли заняться горожане, если не торговлей?
Если она и вообще играла большую роль в Палестине, то в изгнании она должна была стать главным промыслом иудеев.
Но вместе с торговлей должны были также развиваться умственные способности иудеев, навык к математическим комбинациям, способность к спекулятивному и абстрактному мышлению. В то же время национальное горе доставляло развивавшемуся уму более благородные объекты для размышления, чем личная выгода. На чужбине члены одной и той же нации сближались гораздо теснее, чем на родине: чувство взаимной связи по отношению к чужим нациям становится тем сильнее, чем слабее чувствует себя каждый в отдельности, чем больше грозит ему опасность. Социальное чувство, этический пафос становились интенсивнее, и они стимулировали иудейский ум к глубочайшим размышлениям о причинах несчастий, преследовавших нацию, и о средствах, при помощи которых ее можно было бы возродить.
В то же время иудейское мышление должно было получить сильный толчок и под влиянием совершенно новых условий его не могли не поразить величие миллионного города, мировые сношения Вавилона, его старая культура, его наука и философия. Точно так же как пребывание в Вавилоне на Сене в первой половине XIX столетия оказывало благотворное влияние на немецких мыслителей и вызвало к жизни их лучшие и высшие творения, так и пребывание в Вавилоне на Евфрате в шестом столетии до Р. X. должно было не менее благотворно подействовать на иудеев из Иерусалима и в необычайной степени расширить их умственный кругозор.
Правда, в силу указанных нами причин, как и во всех восточных торговых центрах, лежавших не на берегу Средиземного моря, а в глубине материка, в Вавилоне наука была тесно сплетена с религией. Поэтому и в иудействе все новые могучие впечатления проявляли свою силу в религиозной оболочке. И действительно, в иудействе религия тем более должна была выступить на первый план, что после потери политической самостоятельности общий национальный культ оставался единственной связью, сдерживавшей и соединявшей нацию, а служители этого культа - единственной центральной властью, которая сохранила авторитет для всей нации. В изгнании, где отпала политическая организация, родовой строй, по-видимому, получил новую силу. Но родовой партикуляризм не составлял момента, который мог бы связать нацию. Сохранение и спасение нации иудейство искало теперь в религии, и священникам выпала отныне роль вождей нации.
Иудейские священники переняли у вавилонских жрецов не только их притязания, но и многие религиозные воззрения. Целый ряд библейских легенд имеет вавилонское происхождение: о сотворении мира, о рае, о грехопадении, о Вавилонской башне, о потопе. Строгое празднование субботы тоже ведет свое начало из Вавилонии. Только в плену ему начали придавать особенное значение.
«Значение, которое придает Иезекииль святости субботы, представляет совершенно новое явление. Ни один пророк до него не настаивает в такой степени на необходимости строго праздновать субботу. Стихи 19 и др. в семнадцатой главе Книги Иеремии представляют позднейшую вставку», - как заметил Штаде.
Даже после возвращения из изгнания, в пятом столетии, соблюдение субботнего отдыха наталкивалось на величайшие затруднения, «так как он слишком сильно противоречил старым обычаям».
Следует также признать, хотя это нельзя доказать непосредственно, что иудейское духовенство заимствовало у высшего вавилонского жречества не только популярные легенды и обряды, но и более возвышенное, духовное понимание божества.
Иудейское понятие о боге долго оставалось очень примитивным. Несмотря на все усилия, затраченные позднейшими собирателями и редакторами старых рассказов с целью уничтожить в них все остатки язычества, все же в дошедшей до нас редакции сохранились многочисленные следы старых языческих воззрений.
Следует только вспомнить рассказ о Иакове. Его бог не только помогает ему в различных сомнительных делах, но и затевает с ним единоборство, в котором человек побеждает бога:
«И боролся Некто с ним до появления зари; и, увидев, что не одолевает его, коснулся состава бедра его и повредил состав бедра у Иакова, когда он боролся с Ним. И сказал: отпусти Меня, ибо взошла заря. Иаков сказал: не отпущу Тебя, пока не благословишь меня. И сказал: как имя твое? Он сказал: Иаков. И сказал: отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль, ибо ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь. Спросил и Иаков, говоря: скажи имя Твое. И Он сказал: на что ты спрашиваешь о имени Моем? И благословил его там. И нарек Иаков имя месту тому: Пенуэл; ибо, говорил он, я видел Бога лицем к лицу, и сохранилась душа моя» (Быт. 32:24-31).
Следовательно, великий некто, с кем победоносно боролся Иаков и у кого он вырвал благословение, был бог, побежденный человеком. Совершенно так же в Илиаде боги борются с людьми. Но если Диомеду удается ранить Ареса, то только при помощи Афины Паллады. А Иаков справляется с своим богом без помощи всякого другого бога.
Если у израильтян мы встречаем очень наивные представления о божестве, то у окружавших их культурных народов некоторые жрецы, по крайней мере в своих тайных учениях, дошли до монотеизма.
Особенно яркое выражение нашел он у египтян.
Мы теперь еще не в состоянии проследить в отдельности и расположить в хронологической последовательности все многочисленные фазы, которые проходило развитие мысли у египтян. Мы пока можем сделать только вывод, что, согласно их тайному учению, Гор и Ра, сын и отец, совершенно тождественны, что бог сам себя рождает от своей матери, богини неба, что последняя сама есть порождение, создание единого вечного бога. Ясно и определенно со всеми его последствиями учение это высказывается только в начале новой империи (после изгнания гиксосов в пятнадцатом столетии), но зачатки его можно проследить до глубокой старины со времени конца шестой династии (около 2500 г.), а основные посылки его приняли законченную форму уже в средней империи (около 2000 г.).
«Исходным пунктом нового учения является Ану, город Солнца (Гелиополь)» (Мейер).
Правда, что учение оставалось тайным учением, но однажды оно получило практическое применение. Это случилось еще до вторжения евреев в Ханаан, при Аменхотепе IV, в четырнадцатом столетии до Р. X. По-видимому, этот фараон вступил в конфликт со жречеством, богатство и влияние которого казались ему опасными. Чтобы бороться с ними, он применил на практике их тайное учение, ввел культ единого бога и ожесточенно преследовал всех других богов, что в действительности сводилось к конфискации колоссальных богатств отдельных жреческих коллегий.
Подробности этой борьбы между монархией и жречеством нам почти неизвестны. Она тянулась очень долго, но спустя сто лет после Аменхотепа IV, жречество одержало полную победу и снова восстановило старый культ богов.
Эти факты показывают, до какой степени были уже развиты монотеистические воззрения в жреческих тайных учениях культурных центров Древнего Востока. Мы не имеем никакого основания думать, что вавилонские жрецы отставали от египетских, с которыми они успешно соперничали во всех искусствах и науках. Профессор Иеремиас тоже говорит о «скрытом монотеизме» в Вавилоне. Мардук, творец неба и земли, был также повелителем всех богов, которых он «пас, как овец», или различные божества были только особенными формами проявления единого бога. Вот что говорится в одном вавилонском тексте о различных богах: «Ниниб: Мардук силы. Нергал: Мардук войны. Бэл: Мардук правления. Набу: Мардук торговли. Син Мардук: Светило ночи. Самас: Мардук правосудия. Адду: Мардук дождя».
Как раз в то время, когда иудеи жили в Вавилоне, по мнению Винклера, «возникает своеобразный монотеизм, который имеет большое сходство с фараоновым культом солнца, Аменофиса IV (Аменхотепа). По крайней мере, в подписи, относящейся ко времени до падения Вавилона, - в полном соответствии со значением культа луны в Вавилоне - бог луны выступает в такой роли, как бог солнца в культе Аменофиса IV».
Но если египетские и вавилонские жреческие коллегии были живо заинтересованы в том, чтобы скрывать эти монотеистические взгляды от народа, так как все их влияние и богатство основывались на традиционном политеистическом культе, то в совершенно ином положении находилось жречество Иерусалимского союзного фетиша, ковчега завета.
Со времени разрушения Самарии и северного израильского царства значение Иерусалима еще до разрушения его Навуходоносором возросло в очень сильной степени. Иерусалим стал единственным крупным городом израильской национальности, зависимый от него сельский округ в сравнении с ним был очень незначителен. Значение союзного фетиша, которое уже с давних пор - быть может, еще до Давида - в Израиле и в особенности в Иудее было очень велико, должно было теперь еще больше возрасти, и он теперь затмил остальные святилища народа так же, как Иерусалим затмил теперь все другие местности Иудеи. Параллельно с этим должно было также возрастать значение священников этого фетиша в сравнении с остальными священниками. Оно не преминуло стать господствующим. Разгорелась борьба между сельскими и столичными священниками, которая кончилась тем, что иерусалимский фетиш - быть может, еще до изгнания - приобрел монопольное положение. Об этом свидетельствует история с Второзаконием, Книгой закона, которую один священник якобы нашел в храме в 621 г. В ней содержалось божественное повеление уничтожить все жертвенники вне Иерусалима, и царь Иосия в точности исполнил этот приказ:
«И оставил жрецов, которых поставили цари Иудейские, чтобы совершать курения на высотах в городах Иудейских и в окрестностях Иерусалима, - и которые кадили Ваалу, солнцу, и луне, и созвездиям, и всему воинству небесному... И вывел всех жрецов из городов Иудейских, и осквернил высоты, на которых совершали курения жрецы, от Гевы до Вирсавии... Также и жертвенник, который в Вефиле, высоту, устроенную Иеровоамом, сыном Наватовым, который ввел Израиля в грех, - также и жертвенник тот и высоту он разрушил, и сжег сию высоту, стер в прах» (4 Цар. 23:5, 8, 15).
Не только жертвенники чужеземных богов, но даже жертвенники самого Яхве, его древнейшие алтари, были таким образом осквернены и уничтожены.
Возможно также, что весь этот рассказ, как и другие библейские рассказы, является только подделкой послепленной эпохи, попыткой оправдать события, имевшие место уже после возвращения из плена, изображая их как повторение старых, создавая для них исторические прецеденты или даже раздувая их. Во всяком случае, мы можем принять, что еще до изгнания между иерусалимскими и провинциальными священниками существовало соперничество, которое иногда приводило к закрытию неудобных конкурентов - святилищ. Под влиянием вавилонской философии, с одной стороны, национального горя - с другой, а затем, быть может, и персидской религии, которая начала почти одновременно с иудейской развиваться в одном направлении с ней, оказывая влияние на нее и сама подвергаясь ее воздействию, - под влиянием всех этих факторов возникшее уже в Иерусалиме стремление священства закрепить монополию их фетиша направилось в сторону этического монотеизма, для которого Яхве не есть уже только исключительный бог одного Израиля, а единый бог Вселенной, олицетворение добра, источник всей духовной и нравственной жизни.
Когда иудеи вновь вернулись из плена на родину, в Иерусалим, религия их настолько развилась и одухотворилась, что грубые представления и обычаи культа отсталых иудейских крестьян должны были производить на них отталкивающее впечатление, как языческая скверна. И если им прежде это не удавалось, то теперь священники и начальники Иерусалима могли положить конец конкурирующим провинциальным культам и прочно установить монополию иерусалимского духовенства.
Так возник иудейский монотеизм. Как и монотеизм платоновской философии, он носил этический характер. Но, в противоположность грекам, у иудеев новое понятие о боге возникло не вне религии, его носителем не являлся класс, стоящий вне священства. И единый бог явился не как бог, стоящий вне и над миром старых богов, а, напротив, вся старая компания богов сводилась к одному всемогущему и для жителей Иерусалима ближайшему богу, к старому воинственному, совершенно не этическому, национальному и местному богу Яхве.
Это обстоятельство внесло в иудейскую религию ряд резких противоречий. Как этический бог, Яхве есть бог всего человечества, так как добро и зло представляют абсолютные понятия, имеющие одинаковое значение для всех людей. И как этический бог, как олицетворение нравственной идеи, бог вездесущ, как вездесуща сама нравственность. Но для вавилонского иудейства религия, культ Яхве, была также самой тесной национальной связью, а всякая возможность восстановления национальной самостоятельности была неразрывно связана с восстановлением Иерусалима. Лозунгом всей иудейской нации стало построение храма в Иерусалиме, а затем его поддержание. А священники этого храма стали в то же время высшей национальной властью иудеев, и они же больше всего были заинтересованы в сохранив монополии культа этого храма. Таким путем, с возвышенной философской абстракцией единого вездесущего бога, которому нужны были не жертвы, а чистое сердце и безгрешная жизнь, самым причудливым образом сочетался примитивный фетишизм, локализировавший этого бога в определенном пункте, в единственном месте, где можно было, при помощи различных приношений успешнее всего повлиять на него. Иерусалимский храм остался исключительной резиденцией Яхве. Туда стремился всякий набожный иудей, туда были направлены все его стремления.
Не менее странным было и другое противоречие, что бог, который, как источник нравственных требований, общих для всех людей, стал богом всех людей, все же оставался иудейским национальным богом.
Это противоречие старались устранить следующим путем: правда, бог есть бог всех людей, и все люди одинаково должны любить и почитать его, но иудеи - единственный народ, который он избрал, чтобы возвестить ему эту любовь и почитание, которому он явил все свое величие, тогда как язычников он оставил во мраке неведения. Именно в плену, в эпоху глубочайшего унижения и отчаяния, зарождается это гордое самопревознесение над остальным человечеством. Прежде Израиль был таким же народом, как все остальные, а Яхве таким же богом, как и другие, быть может, сильнее, чем другие боги, - как вообще своей нации отдавалось преимущество перед другими, - но не единственным настоящим богом, как и Израиль не был народом, который один только обладал истиной. Вельхаузен пишет:
«Бог Израиля был не всемогущий, не самый могущественный среди остальных богов. Он стоял рядом с ними и должен был бороться с ними; и Хамос, и Дагон, и Гадад были такие же боги, как он, правда, менее могущественные, но не менее действительные, чем он сам. “Вот тем, что Хамос, бог твой, даст тебе в наследие, ты владей, - говорит Иеф- фай соседям, захватившим границы, - а всем тем, что завоевал для нас бог наш, Яхве, будем владеть мы”».
«Я Господь, это - Мое имя, и не дам славы Моей иному и хвалы Моей истуканам». «Пойте Господу новую песнь, хвалу Ему от концов земли, вы, плавающие по морю, и все, наполняющее его, острова и живущие на них. Да возвысит голос пустыня и города ее, селения, где обитает Кидар; да торжествуют живущие на скалах, да возглашают с вершин гор. Да воздадут Господу славу, и хвалу Его да возвестят на островах» (Ис. 42:8, 10-12).
Тут нет и речи о каком-либо ограничении Палестиной или даже Иерусалимом. Но тот же автор вкладывает в уста Яхве и следующие слова:
«А ты, Израиль, раб Мой, Иаков, которого Я избрал, семя Авраама, друга Моего, - ты, которого Я взял от концов земли и призвал от краев ее, и сказал тебе: “ты Мой раб, Я избрал тебя и не отвергну тебя”: не бойся, ибо Я с тобою; не смущайся, ибо Я Бог твой»... «Будешь искать их, и не найдешь их, враждующих против тебя; борющиеся с тобою будут как ничто, совершенно ничто; ибо Я Господь, Бог твой; держу тебя за правую руку твою, говорю тебе: “не бойся, Я помогаю тебе”»... «Я первый сказал Сиону: “вот оно!” и дал Иерусалиму благовестника» (Ис. 41:8-10, 12, 13, 27).
Это, конечно, странные противоречия, но они были порождены самой жизнью, они вытекали из противоречивого положения иудеев в Вавилоне: они брошены были там в водоворот новой культуры, могущественное влияние которой революционизировало все их мышление, тогда как все условия их жизни заставляли их держаться за старые традиции как за единственное средство сохранить свое национальное существование, которым они так дорожили. Ведь вековые несчастья, на которые осуждала их история, в особенности сильно и остро развивали в них национальное чувство.
Согласить новую этику со старым фетишизмом, примирить жизненную мудрость и философию всеобъемлющего, охватывавшего многие народы, культурного мира, центр которого находился в Вавилоне, с ограниченностью относившегося враждебно ко всем чужеземцам горного народца - вот что отныне становится главной задачей мыслителей иудейства. И это примирение должно было совершиться на почве религии, стало быть, унаследованной веры. Необходимо было поэтому доказать, что новое не ново, а старо, что новая истина чужеземцев, от которой нельзя было запереться, не есть ни новая, ни чужая, но представляет старое иудейское достояние, что, признавая ее, иудейство не топит своей национальности в вавилонском смешении народов, а, напротив, сохраняет и отгораживает ее.
Эта задача была вполне пригодна, чтобы закалить проницательность ума, развить искусство толкования и казуистики, все способности, которые именно в иудействе достигли величайшего совершенства. Но она же наложила особенную печать на всю историческую литературу иудеев.
В данном случае совершался процесс, повторявшийся часто и при других условиях. Он прекрасно разъяснен Марксом при исследовании воззрений восемнадцатого столетия на естественное состояние. Маркс говорит:
«Единичный и обособленный охотник и рыболов, с которых начинают Смит и Рикардо, принадлежат к лишенным фантазии выдумкам XVIII века. Это - робинзонады, которые отнюдь не являются - как воображают историки культуры - лишь реакцией против чрезмерной утонченности и возвращением к ложно понятой природной, натуральной жизни. Ни в малейшей степени не покоится на таком натурализме и contrat social Руссо, который устанавливает путем договора взаимоотношение и связь между субъектами, по своей природе независимыми друг от друга. Натурализм здесь - видимость, и только эстетическая видимость, создаваемая большими и малыми робинзонадами. А в действительности это, скорее, - предвосхищение того “гражданского общества”, которое подготовлялось с XVI века и в XVIII веке сделало гигантские шаги на пути к своей зрелости. В этом обществе свободной конкуренции отдельный человек выступает освобожденным от природных связей и т.д., которые в прежние исторические эпохи делали его принадлежностью определенного ограниченного человеческого конгломерата. Пророкам XVIII века, на плечах которых еще всецело стоят Смит и Рикардо, этот индивид XVIII века - продукт, с одной стороны, разложения феодальных общественных форм, а с другой - развития новых производительных сил, начавшегося с XVI века, - представляется идеалом, существование которого относится к прошлому; он представляется им не результатом истории, а ее исходным пунктом, ибо именно он признается у них индивидом, соответствующим природе, согласно их представлению о человеческой природе, признается не чем-то возникающим в ходе истории, а чем-то данным самой природой. Эта иллюзия была до сих пор свойственна каждой новой эпохе» .
Этой иллюзии также поддавались и мыслители, которые в плену и после плена развивали идею монотеизма и иерократии в иудействе. Эта идея являлась для них не исторически возникшей, а данной с самого начала, она была для них не «результат исторического процесса», а «исходный пункт истории». Последняя интерпретировалась в том же смысле и тем легче подвергалась процессу приспособления к новым нуждам, чем больше она являлась простым устным преданием, чем меньше она была засвидетельствована документально. Вера в единого бога и господство в Израиле священников Яхве отнесены были к началу истории Израиля; что же касается политеизма и фетишизма, существования которых нельзя было отрицать, то в них видели позднейшее уклонение от веры отцов, а не первоначальную религию, которой они были фактически.
Эта концепция имела еще то преимущество, что ей, как и самопри- знанию иудеев избранным народом бога, присущ был в высшей степени утешительный характер. Если Яхве был национальным богом Израиля, то поражения народа были поражениями его бога, следовательно, он оказывался в борьбе с другими богами несравненно слабейшим, и тогда являлись все основания сомневаться в Яхве и в его священниках. Совершенно другое дело, если, кроме Яхве, не было других богов, если Яхве избрал израильтян из среды всех народов, и они отплатили ему неблагодарностью и отречением. Тогда все злоключения Израиля и Иудеи превращались в справедливые наказания за их грехи, за неуважение к священникам Яхве, следовательно, в доказательства не слабости, а гнева бога, который не дает безнаказанно смеяться над собой. На этом же основывалось убеждение, что бог сжалится над своим народом, сохранит и спасет его, если он только опять выкажет полное доверие к Яхве, его священникам и пророкам. Чтобы национальная жизнь не умерла, такая вера являлась тем более необходимой, чем безнадежнее было положение маленького народа, этого «червя Иакова, малолюдного Израиля» (Ис. 41:14), среди враждебных могущественных противников.
Только сверхъестественная, сверхчеловеческая, божественная сила, посланный богом спаситель, мессия, мог еще избавить и спасти Иудею и сделать ее в заключение господином над всеми народами, которые теперь ее подвергали мукам. Вера в мессию зарождается вместе с монотеизмом и тесно связана с ним. Но именно поэтому мессия мыслился не как бог, а как богом посланный человек. Ведь он должен был основать земное царство, не божье царство - иудейское мышление не было еще настолько абстрактным, - а иудейское царство. В самом деле, уже Кир, отпустивший иудеев из Вавилонии и отославший их в Иерусалим, называется помазанником Яхве, мессией (Ис. 45:1).
Не сразу, конечно, и не мирным путем совершался в иудейском мышлении этот процесс изменения, которому самый могучий толчок дан был в изгнании, но который, наверное, не закончился там. Мы должны думать, что он выражался в страстной полемике, как у пророков, в глубоких сомнениях и размышлениях, как в Книге Иова, и, наконец, в исторических повествованиях, таких, как различные составные части Пятикнижия Моисея, которое было составлено в эту эпоху.
Лишь долго спустя после возвращения из плена закончился этот революционный период. Определенные догматические, религиозные, юридические и исторические воззрения победоносно пробивали себе дорогу: правильность их была признана духовенством, достигшим господства над народом, и самой народной массой. Определенный цикл сочинений, соответствовавших этим воззрениям, получил характер священного предания и был в этом виде передан потомству. При этом пришлось употребить немало усилий, чтобы, путем основательной редакции, купюр и вставок, внести единство, в различные составные части все еще полной противоречий литературы, которая в пестром многообразии соединяла старое и новое, верно понятое и плохо понятое, истину и выдумку. К счастью, несмотря на всю эту «редакционную работу», в Ветхом завете сохранилось так много первоначального, что, хотя и с трудом, можно все-таки под густыми пластами различных изменений и подделок различить главные черты старого, допленного еврейства, того еврейства, по отношению к которому новое иудейство является не продолжением, а его полной противоположностью.
- Речь идет о так называемом Второисаии, неизвестном авторе (Великий Аноним),глав 40-66 Книги пророка Исаии.
- Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. I. С. 17-18.
